Отмеченный сигилом  - Дмитрий Миконов

– Ох, добро бы вышло по-твоему… – вздохнул Клио и, пройдя в конец длинного коридора со скользким заплесневелым полом, остановился перед дубовой дверью, едва заметной в окружающем сумраке. – А теперь слушайте меня. За дверью подполье, где трактирщик «Дохлого Костееда» пойло свое хранит. Я сейчас наверх пойду, побалакаю с ним, а вы внутрь ныряйте и хоронитесь где найдете. Как атаман придет – я громко воды попрошу, смотрите не проспите сигнал. Больше ничем помочь не смогу, не обессудьте.

– Спасибо тебе, друг Клио! – поблагодарил переморта преподобный, и тот, торопясь и заметно нервничая, отправился по ступеням обратной дорогой.

Выждав немного времени, джарах попытался открыть дверь, но не тут-то было.

– Позвольте мне, – попросил Ишка и звякнул какими-то крючьями, подвешенными на кованом кольце. Не прошло и минуты, как замок сдался. – Прошу!

Внутри все так же пахло плесенью, а пространство оказалось изрезано полосами света, просачивающимися через половицы над головой. Сверху громко гоготали, шаркали ногами, зычно звали прислугу и злобно переругивались. В гомон вплетался фальшивый женский смех, шлепки карт о столешницу и робкий забитый голос лютни. Легкие облачка сизого тумана, проникающие через щели в досках, подсказывали, что завсегдатаи трактира активно раскуривали настурцию.

Миновав лабиринт из бочек и ящиков, отряд мнимых пыльников засел неподалеку от лестницы, ведущей наверх, и принялся совещаться.

– Что толку нам знать, когда появится атаман? – спросила Лань. – Ведь эти ваши ловчие неизвестно когда придут на встречу!

– Нет, – возразил Однорукий, – никто не будет заставлять Трустино ждать. Это как минимум невежливо, а как максимум – весьма опасно.

– Верно, – подтвердил его слова негоциант. – Скорее всего, двое уже в зале, а третий где-то в укромном месте на ящике с самострелами сидит и ждет, чем переговоры закончатся.

– И как мы поступим?

– Сначала затаимся, чтобы не подставить старца Клио, а потом тоже будем ожидать результата переговоров. Если стороны сойдутся в цене – воры укажут людям атамана на тайник. Вот тут-то мы и должны будем их опередить!

– А если Трустино заартачится и сделка сорвется?

– Это будет несколько хуже, но несмертельно. Придется проследить за ловчими.

В подвал регулярно скатывались фривольно одетые служанки, хотя скорее раздетые, со взмыленными личиками и одуревшими от настурции глазами. Девицы торопливо подбегали к бочкам, наполняли кувшины резко пахнущим пенящимся пойлом и, не замечая ничего вокруг, громко стуча босыми пятками, убегали обратно в преисподнюю. Там их уже встречали одобрительным ревом и шлепками по пухлым местам.

Шальная гульба достигла апогея как раз к полуночи. Несколько раз наверху уличали шулерство и затевали шумную поножовщину с денежными претензиями. Истошно взвизгнула и замолчала лютня, попав в руки одного из пьяных ватажников. Иногда где-то еще выше, видимо, на втором этаже питейной, ненатурально охала девица, требуя продолжения и честно отрабатывая деньги клиентов. Пролитое пиво стекало со столов и, смешиваясь с кровью, просачивалось розовыми каплями сквозь щели в половицах.

Наконец, когда от не стихающего ни на мгновенье гула у негоцианта начало ломить череп, скрипучий голос громко запросил у трактирщика стакан воды. В питейной на секунду воцарилась тишина, а затем грянул взрыв смеха и истеричного визга. Следом понеслись шуточки по поводу необычного заказа.

Но громко хлопнула тяжелая дверь, породив волну свежего уличного воздуха, и крикуны подозрительно быстро притихли. Послышались возня, звук отодвигаемых лавок, удары допиваемых кружек о столешницу и как итог – многочисленные торопливые шаги в сторону выхода.

Едва в зале стало поспокойнее, как по лестнице в подвал скатился пузатый лысеющий трактирщик с широкими глиняными кружками в руках. Активно двигая ляжками, пузан подскочил к старой бочке, стоящей в отдалении, из которой еще не наливала ни одна служанка, и трясущимися руками принялся наполнять тару.

Наверху властный голос, судя по всему привыкший к неукоснительному послушанию, приказал кому-то:

– От трактира все вон, если увижу твоих прощелыг рядом – пятки до костей сожгу! Смотри, головой отвечаешь. Снимай патрули и отправляйся с людьми к Лохматой башне. Через пару часов и мы с Кежем подойдем, как дела здесь кончим. Надо будет наведаться к одному толстосуму, что к просьбам уважаемых людей глух. Уяснил? – Неожиданно голос неизвестного гостя слегка оттаял: – Клио, старина! Не привык видеть тебя в этой дыре! Решил напоследок девкам пупки своей бородой пощекотать? – Послышался смех. – Останься, мне нужно будет переговорить с тобой… – И голос вновь поменял тональность, теперь он звучал весьма истерично: – Гильмеро! Старый хрыч! Долго мне еще ждать?!

– Уже бегу, ваша светлость! – робко и подобострастно, но достаточно громко, чтобы быть услышанным, отозвался пузан.

Внимательно проверив уровень жидкости в кружках, трактирщик, громко пыхтя от усердия, кинулся наверх. Люк за ним с грохотом захлопнулся, и наступила тишина. Подав отряду знак оставаться на местах, джарах взлетел по ступеням и попытался рассмотреть происходящее в питейной через щели в полу.

«Дохлый Костеед» оказался почти пуст и так же вонюч, как монастырская ночлежка после восхода солнца. Но, похоже, новоприбывшие чувствовали себя здесь вполне комфортно. Четверка бойцов атамана маялась у входной двери, еще трое перегородили вход на кухню, согнав в нее служанок, чтобы те не мешали важным переговорам. За длинным центральным столом джараху удалось разглядеть четверых.

Один из них, бородатый дядя с наглым лицом орехового цвета, по-хозяйски развалясь, распробовал поданный трактирщиком напиток, облизывая покрытые пеной губы. Второй, его полная противоположность, подтянутый лысый мужик с квадратным татуированным подбородком, напоминающий уездного палача, настороженно зыркал по сторонам и ковырялся в зубах кончиком небольшого такого ножичка, длиной от кончика пальца до локтя. Их оппоненты, весьма знакомого Лаену вида, жались друг к дружке напротив и выглядели так, будто желали поскорее убраться из питейной.

– Ну? – стукнув кружкой о столешницу, строго спросил дядя, который, несомненно, и являлся тем самым обещанным атаманом.

– Т-так вот, г-господин Трустино, – неуверенно начал один из ловчих, – как я уже передавал через вашего человека, самострелы – настоящего качества…

– Докажи! Или предлагаешь на слово тебе верить?!

– Да, конечно, господин атаман, как пожелаете, – отозвался второй ловчий и, кося глазом на телохранителя Трустино, аккуратно вытащил из-под стола замотанный в тряпку продолговатый предмет.

– Кеж! – потребовал Трустино, и сцепил пальцы в замок.

Татуированный не торопясь взял в руки самострел, придирчиво осмотрел конструкцию и, особо не напрягаясь, зарядил его лежащим рядом болтом. Вопросительно повернул голову в сторону атамана.